Венеция 2025: «После охоты»: взрыв из прошлого

На 82 Венецианском кинофестивале вне конкурса показали драму Луки Гуаданьино «После охоты» / «After the Hunt» с Джулией Робертс. Одна из самых известных актрис Голливуда дважды попадала в оскаровскую номинацию за главную роль и одну из них (за «Эрин Брокович») выиграла. Вероятно, Amazon MGM Studios сделает все возможное, чтобы она снова оказалась в числе претенденток на статуэтку.

Вечер, роскошная квартира в Нью-Хейвене, тут профессор Йельского университета* Альма (Джулия Робертс) проводит вечеринку для коллег с философского факультета. Из главных действующих лиц присутствуют сама Альма, а также Хэнк (Эндрю Гарфилд), ее коллега, с которым они часто проводят время в барах вместе, обжимаясь, но есть ли у них секс, не очень понятно до самого финала. Также в кадре — молодая, подающая надежды аспирантка Альмы Мэгги (Айо Эдебири) и подруга Альмы, терапевт кампуса Ким (Хлоя Севиньи). 

Между всеми ними снует муж Альмы — психоаналитик Фредерик (Майкл Стулбарг), систематически подавая еду и реплики. Собравшиеся выдают гуманитарные термины один за другим, все очень чинно и благородно, ждешь что вот-вот в кадре мелькнет альбом Кокошки из «Резни» Романа Полански. Героиня Робертс вся в белом в прямом и в переносном смысле слова. Настолько в белом, что очевидно — по ходу фильма эта белизна с нее будет постепенно сползать. И точно. Уже во время вечеринки аспирантка Мэгги идет в туалет, рыщет там по шкафам, случайно находит тайник хозяйки с парой писем и фото и сладострастно в нем роется. Уже через день девушка возвращается в этот дом в слезах и рассказывает Альме, что в тот вечер Хэнк проводил ее до ее квартиры, зашел внутрь и там «перешел черту», хотя она внятно говорила «нет», и теперь кампус и конкретно профессор должны ее поддержать.

Хэнка отменяют. Он, правда, говорит, что ничего не было, но это не помогает. И если все остальные просто боятся вмешиваться в это мутное дело, тем более, что друзья и ровесники аспирантки шумно бегают вокруг с плакатами протеста, то у Альмы имеются причины более интимного свойства. В ее прошлом есть тайна, о которой даже вспоминать не хочется. Хотя не исключено, что некая хроническая болезнь, из-за которой героиня частенько мучается, а также пачками пьет какие-то угрожающие препараты — это как раз метафорический результат той старой травмы.

Режиссер Лука Гуаданьино экспериментирует. В том смысле, что он всегда славился своей чувствительностью и чувственностью, визуальным стилем, порой мрачным, но сочным и пьянящим, как в «Зови меня своим именем», «Суспирии» или «Квир». Здесь же он работает с интеллектуальным материалом, с внешней бесстрастностью, которая даже в финале прорывается сравнительно сдержанно. 

Актерские работы в целом хороши, но Гарфилд, например, не очень подходит для своей роли. Напротив, Айо Эдебири как раз вполне удается передать двусмысленность юной героини (жертва которая только что была в слезах, но уже безжалостно и продуманно атакует). Но вот Джулия Робертс прекрасна как стихия, хотя такого рода истории — это не ее чашка чая. Самая жаркая актриса Голливуда, ходячая энергия, одной улыбкой и кивком головы способная зажечь огонь, она отлично вжилась в образ женщины без проблеска душевной теплоты, мастерицы скрывать свои чувства. Просто очень странно видеть ее в подобной роли, но тем сложнее задача, тем больше поводов ею восхищаться.

Проблемы фильма скорее можно найти в сценарии. Актриса Нора Гарретт дебютировала тут в качестве сценаристки и сразу взялась за трудную задачу — рассказать о мире современного университетского кампуса со всеми его актуальными проблемами, о мире, в котором особенно ярко заметны столкновения между поколениями, а конкуренция за власть между коллегами на контрасте с их вежливостью и интеллигентностью кажется еще более жесткой. 

В ее дебюте есть и едкие диалоги, и интересные характеры, но хватает и вопросов, которые отвлекают. Как именно «перешел черту» Хэнк? Речь шла о навязчивом поцелуе, непристойных прикосновениях или изнасиловании? Когда героиня Робертс пытается четко выяснить это у своей протеже, та обиженно бросает что-то типа «зря я рассчитывала найти тут понимание». Допустим, это запланированная недоговоренность. Но, к примеру, а зачем в этой истории нужен персонаж Хлои Севиньи — рецепты на препараты выписывать? Как в известном анекдоте о диалоге умирающего с богом о том, «Зачем я жил, зачем страдал / Зачем? А помнишь, в поезде Москва-Адлер тебя просили соль передать?» Или почему героиня хранит воспоминания о страшном секрете из прошлого под боком у мужа в семейном доме, да еще и в гостевом туалете, где вечно толкутся посторонние, когда у нее есть тайная квартирка в городе, как внезапно выясняется ближе к финалу фильма? 

Впрочем, все это не мешает с интересом думать о рассказанной истории, говорить о ней, спорить, искать параллели. К примеру, в кругах венецианской критики уже гуляет шутка о том, что название фильма следует читать как «После "Охоты"», памятуя номинированную на Оскар в начале десятых драму Томаса Винтерберга с Мадсом Миккельсеном в главной роли. Если не стараться оценивать эту историю, как Mee Too-фильм, как его навязчиво продает маркетинговая кампания, то все хорошо. Ибо какое в самом деле злоупотребление властью, какая война униженных с привилегированными, когда все участники этой драмы — обитатели мира сильных. Тем более аспирантка Мэгги (несмотря на то, что она афроамериканка и вроде как ниже остальных по статусу) — приемная дочка богатого папы, владеющего половиной университета и способна привлечь внимание общественности и университетского руководства, и в целом призвать обидчика к ответу, что она и делает.

Это не про Mee Too, а про клубок единомышленников, каждый из которых лжет и выкручивается и каждый хочет власти. Альма и Хэнк, несмотря на их дружбу, конкурируют за постоянную должность в Йеле, и муж Альмы даже шутит, дескать, а что будет с вашей дружбой, когда кто-то один эту должность получит? Хэнк, заявляя о своей невиновности, приводит аргумент, который очень просто проверить — он говорит, что Мэгги лишь желает дискредитировать его, так как он уличил ее в плагиате. Да и героиня Джулии Робертс больше озабочена не тем, кто из двоих говорит правду, а как все это скажется на ее карьере. Но верит ли она Мэгги или Хэнку (снова — комплимент Робертс и ее игре)? Каково истинное отношение аспирантки к ее научной руководительнице? Желание рыться в ее туалете или стремление похоже одеваться и даже пользоваться тем же лаком для ногтей — это одержимость? И вся эта история не есть ли желание привлечь внимание своей научной руководительницы? Основное и самое интересное содержание фильма — именно этот хаос, который размывает реальность до неузнаваемости, правду узнать невозможно, ее больше не существует.

*признан нежелательной организацией на территории России