Венеция 2025: «Франкенштейн» — посмотри в глаза чудовищ

На 82 Венецианском кинофестивале показали «Франкенштейна» / «Frankenstein» Гильермо дель Торо с Оскаром Айзеком, Джейкобом Элорди и Мией Гот в главных ролях, новую версию знаменитого романа Мэри Шелли. На премьере были самые долгие на нынешнем фестивале овации. Картина 7 ноября выйдет на Netflix, что в случае этого фильма звучит немного кощунственно.

Находящийся в арктической экспедиции корабль застрял во льдах. Что очень удачно для обнаруженного моряками неподалеку истощенного и измученного мужчины (Оскар Айзек). Мужчину переносят на борт, и он рассказывает капитану (Ларс Миккельсен) свою трагическую историю. Он ученый, Виктор Франкенштейн, его мать умерла когда-то давно при родах его младшего брата. Всю свою молодость Виктор положил на учебу и на борьбу со смертью и однажды создал из трупов погибших на войнах солдат огромное человекоподобное существо, оживив его при помощи электричества. Существо оказалось монстром, к тому же привлекло романтическое внимание невесты брата Виктора Элизабет (Миа Гот), а потом и вовсе отбилось от рук. В общем ученый раскаялся в своей научной несдержанности и теперь рыщет по свету, одновременно боясь и желая новой встречи со своим созданием. Вскоре на корабль прибывает и само существо (Джейкоб Элорди) и после некоторых недоразумений с ощетинившейся при его появлении командой рассказывает свою версию случившегося.

История написания романа Мэри Шелли «Франкенштейн или современный Прометей» хорошо известна. 18-летняя Шелли, тогда еще Годвин, отдыхавшая в Швейцарии в компании своего будущего мужа Перси Биши Шелли, сводной сестры Клэр Клермонт, а также лорда Байрона и врача и писателя Джона Полидори, на спор придумала фабулу будущего романа. А через пару лет, уже будучи женой Шелли, опубликовала его. У этой девушки, дочери известного философа и не менее известной феминистки, в юности не было Итона и Оксфорда, как у ее друзей-мужчин, только домашнее образование, да папина с маминой библиотека. Зато была трудная жизнь, обструкция из-за связи с женатым Шелли (даже когда он овдовел и женился на ней, на них все равно смотрели косо), смерть нескольких детей, а потом и любимого мужа, когда тому не исполнилось и тридцати, удушающая атмосфера и жесткий финансовый контроль в семье свекра. Больно представлять, что не расцвел, а как мог бы расцвести ее литературный гений, если бы не все эти отягчающие и отвлекающие обстоятельства. Но даже при таком раскладе она оставила после себя «Последнего человека», одно из самых ранних произведений постапокалиптики. И конечно же «Франкенштейна», книгу великую, удивительную, историю о жажде творения и жажде понимания.

Разнообразные игрушки вроде средневекового испанского заводного монаха или играющей на цимбалах девушки, подаренной в свое время Марии Антуанетте, — это все о чудесах человеческих рук, а не о богоборчестве или желании вдохнуть жизнь в мертвую материю. А фольклорные элементы, от Голема до Снегурочки —  существа, пусть в чем-то превосходящие человека, но при этом не равные ему, часто выполняющие прикладные или дидактические функции. Но два популярных архетипа —  безумный ученый и познающий себя Иной. Но целый пласт мировой литературы, а потом и кино, где созданные нами существа (роботы, клоны, монстры) — не просто часть нашего мира, а часть нашего общества, те, на кого мы больше не смотрим сверху вниз, способные нас пугать, но обладающие волей и смыслом существования, лишившие человека единоличного контроля над историей. Это все когда-то начинала 18-летняя девушка на берегу Женевского озера (античную мифологию и соответствующую философию вспоминать не будем, из них вообще вышло примерно все в нашем мире).

Потому, конечно, перед просмотром хочется посоветовать перечитать эту увлекательную книгу. Фильм дель Торо — прямо визуальный пир. Даже немного жаль тех, кто будет смотреть это на стриминге, а не на большом экране — свет, холодные синие и теплые янтарные оттенки, порой даже слишком крепкие, хочется их разбавить содовой (оператором был Дан Лаустсен, с Гильермо дель Торо работавший над «Формой воды» и «Аллей кошмаров»). 

Продакшн дизайн пышен до неприличия. Миа Гот в переливающемся зеленом платье напоминает кусок малахита в разрезе. Снег падает из кадра прямо на лица зрителей в зале. Также режиссер очень художественно показывает, как мозги вываливаются из головы одного персонажа — кстати, оторванные или разбитые в кашу головы это прямо фишка нынешней Мостры.

Но дело даже не в этом, а в фанатской любви, с которой дель Торо подошел к роману, при этом творчески его перелопатив. «Я прожил с творением Мэри Шелли всю свою жизнь, для меня это Библия, но я хотел сделать ее своей, воспел ее в другой тональности, с другими эмоциями, — говорит дель Торо, метафорично добавляя, — Адаптация — это как жениться на вдове, то есть нужно уважать память покойного мужа, но по субботам нужно и самому что-то делать».

Речь прежде всего о персонажах и их поступках. Важная коллизия у Шелли — отсутствие полноценных героя и антигероя, оба главных персонажа — монстр и жертва одновременно. Существо страдает, но при этом по ходу романа последовательно убивает брата, лучшего друга и жену Виктора Франкенштейна. В этом смысле, например, интересна театральная постановка Дэнни Бойла, где Бенедикт Камбербэтч и Джонни Ли Миллер попеременно исполняли роли ученого и его создания.

Ну и сам монстр у дель Торо прекрасен во всех отношениях. Визуально он напоминает инопланетян-прародителей из «Прометея» Ридли Скотта, и наверное это неспроста, учитывая полное название романа Шелли. Почти двухметрового Джейкоба Элорди грим превращает буквально в античного мраморного бога, изысканно тронутого шрамами и заплатками. Грим делал Майк Хилл, работавший с дель Торо во многих проектах, в том числе на «Форме воды» над созданием человека-амфибии, и авторы признаются, что их целью было придумать именно что прекрасного монстра. Между прочим, сама писательница не считала этого героя уродом, известно, что единственное одобренное ею изображение — картинка для третьего издания романа, где существо выглядит почти что красивым.

И у дель Торо он не убийца. Не считая парочки неприятных волков, да вышеуказанных недоразумений с командой застрявшего во льдах корабля, он сам никого не трогает и смотрит на мир доверчивыми глазами ребенка. В какой-то момент даже напоминает диснеевских принцесс, к которым, чуя их невинную душу, тянутся птички и бабочки  — а к нему тянутся милые крысы в подвале.

Виктор Франкенштейн же несколько подрастерял ореол безумного ученого, став частью любовного четырехугольника «ученый - его брат - невеста брата - существо» (который целиком на совести сценаристов), его мотивации в какие-то моменты были связаны еще и с ревностью, а не только с научным интересом. Впрочем, в итоге и он выруливает в нужное каноническое раскаяние.

Ну и Миа Гот, которая, честно говоря, особенно поражает. Не столько своей игрой, сколько самим своим присутствием в фильме и разрушением связанных с ней стереотипов. В ее фильмографии галерея инфернальных девушек — Р в «Нимфоманке» Ларса фон Триера, Максин/Перл в хоррор-трилогии Тая Уэста, Габи в «Бескрайнем бассейне» Брэндона Кроненберга. А тут она перевоплощается в идеал, в сочетание интеллекта, гения чистой красоты и истинной доброты, решительную, но романтическую героиню, полюбившую с первого взгляда не уродство, а инаковость и большое страдающее сердце.

Любовь и тепло определяют фильмы Гильермо дель Торо. И этот фильм — о монстрах внутри человека, о монстрах, которых мы можем создать, о том, кто их них большее чудовище, — полон любви. Пусть даже эта картина и излишне сентиментальна по содержанию и избыточна по форме в сравнении с эталоном, с первоисточником.