Интервью с режиссером и сценаристом Александром Миндадзе

Александр Миндадзе: «Я не хотел сдвигать картину «Милый Ханс, дорогой Петр» в сторону публицистики».

Новый полнометражный игровой фильм знаменитого сценариста и режиссера Александра Миндадзе «Милый Ханс, дорогой Петр» участвует в конкурсной программе 37 Московского международного кинофестиваля (19-26 июня 2015 года). В преддверии показа картины на ММКФ мы поговорили с Александром Анатольевичем о деталях создания его третьей режиссерской работы, ее гуманистических мотивах и необходимости вдумчивого кинопросмотра.

Корреспондент:

Как родилась идея фильма? Была ли какая-то предыстория?

Александр Миндадзе:

Все идеи рождаются таким образом, что потом, оглядываясь, сам не понимаешь, как именно это происходит. Что-то с чем-то соприкасается, и в результате появляется идея. В данном случае я просто где-то прочел, что во время войны немец приехал в качестве одного из солдат в Россию – в места, которые он очень хорошо знал, потому что незадолго до войны работал там вместе с советскими инженерами по договору об экономическом сотрудничестве, заключенному в 1939 году. Человек жил и трудился на советском заводе, испытывал какие-то эмоции, и вдруг оказался на той же земле в совершенно другом качестве. Мне подумалось, что речь здесь идет о перемене участи человека. Эта тема актуальна в самом широком смысле, а не только в данной конкретной истории. В частном случае я увидел нечто большее – выход на философское обобщение. Дальше, сообразно своим возможностям и собственным методам сюжетосложения, я начал работать над сценарием так, как мне интересно.

Корреспондент:

Представляя, какие эмоции мог бы этот человек испытывать?

Александр Миндадзе:

Именно так. Я писал о человеке, который не понимает, что с ним происходит, потому что в нем преждевременно взорвался снаряд войны. И люди, которые приехали в командировку вместе с героем, видят, что он, что называется, поплыл, что внутри него творится нечто странное, и ведет он себя неадекватно.

Корреспондент:

Предощущение некоего переломного момента (исторического события, трагедии или катастрофы) – вообще, важный мотив для вашего творчества. В данном случае в качестве переломного момента выступает Вторая мировая война. Почему Вы обратились к военной теме?

Александр Миндадзе:

Почему война? Потому что в данном случае для этого человека переломный момент – война. Не оттого, что я хотел делать фильм про войну, и он, конечно, совсем не про войну. Фильм про человека, про то, что происходит внутри него, про перемену участи. В каком-то смысле эта проблема и частная, и общая. Сегодня мы ведем себя так, а завтра вдруг – совсем иначе. И ходим по тем же улицам, но уже в совершенно другом качестве.

Корреспондент:

Всё-таки хоть фильм и не военный, считывается позиция автора по поводу войны. Высказывание, что война по сути своей нездорова и заставляет людей испытывать нездоровые ощущения и совершать нездоровые поступки.

Александр Миндадзе:

Надеюсь, в картине это очень выражено. В конце концов, герой - человек, оказавшийся в обстоятельствах войны, садится под бритву в парикмахерской и идет на самоубийство. Так что в известном смысле фильм в том числе и антивоенный.

Корреспондент:

Я увидела в нем еще некоторый гуманизм. Вы не обвиняете никого из героев, а показываете, что их поступки - следствие деформации личности на фоне деформированной обстановки.

Александр Миндадзе:

В фильме война – это некая приближающаяся, как планета, неотвратимая катастрофа, разлом мира. Ханс будто чувствует это первым, и его отношения с людьми меняются. В том числе и отношение к женщине, которая в него влюблена. Это отношение Ханс реализует самым странным для нее образом, не потому что не любит ее или не любит женщин, а просто потому, что война уже началась. И он не способен к обычным любовным отношениям.

Корреспондент:

В фильме ощущается и влияние установок режима, пленниками которого были немцы.

Александр Миндадзе:

В фильме ощущаются установки обоих режимов. Но это выражено в действиях героя, а не в словах. Я не хотел сдвигать картину в сторону публицистики. Это жизнь самых обычных людей.

Корреспондент:

По-моему, это все-таки существенный момент, что показанные вами немцы внутренне сопротивляются режиму и реалиям своей страны.

Александр Миндадзе:

Ну, может быть. Отчасти. В конце концов, они ученые, инженеры, не совсем народ, люмпены. Милитаристические мотивы звучат в их ушах как бы сами по себе. Нет, конечно, они не нацистские фанатики. И среди них даже есть человек, который сам бросается под поезд, предвидя недалекое будущее. Но пока они трудятся на заводе, чтобы что-то создать и заработать. Обычные человеческие мотивы.

Корреспондент:

Обычные человеческие мотивы и у русских героев фильма. У Ханса и Петра вообще много общего – у обоих двое маленьких детей, еще и внешнее сходство. Мне кажется очень важным, что вы не разделяете героев, хотя скоро они станут врагами, а наоборот сближаете русских и немцев, потому что и те, и другие – прежде всего, люди.

Александр Миндадзе:

Мы знаем, что будет дальше, хорошо знаем, а герои – нет. В этом весь фокус.

Корреспондент:

Еще мне интересным показался один момент уже не в фильме, а скорее вокруг него. Ваша первая режиссерская работа «Отрыв» посвящена современным событиям, вторая - «В субботу» про Чернобыль (1980-е), действие «Милого Ханса…» разворачивается накануне Великой отечественной войны. Если смотреть по хронологии, Вы все больше углубляетесь в прошлое.

Александр Миндадзе:

Я ухожу в прошлое, но надеюсь, что говорю о сегодняшнем дне. Хотелось бы верить, что все мои картины в этом смысле современные. Настоящее в прошлом. Но если судить по антуражу, получается именно так, как вы сказали. Сам не знаю, куда приведет меня дальше сюжетика, в какую эпоху я забреду. Надеюсь, что все-таки в сегодняшний день.

Корреспондент:

Поговорим об актерском составе картины. Меня очень впечатлил Якоб Диль, его Ханс в финале даже внешне выглядит совершенно другим человеком, чем в начале фильма. Как Вы нашли этого уникального актера?

Александр Миндадзе:

Я видел его в театре. К тому же Кирилл Серебренников тоже советовал на него посмотреть. Были очень трудоемкие и длительные актерские пробы в Германии, десятки актеров приходили к нам. В их числе был и Якоб.

Корреспондент:

Как немецким актерам работалось со сценарием в форме кинопрозы? Это ведь сугубо русское явление.

Александр Миндадзе:

Именно. Ушедшая школа русской кинодраматургии, где ремарка значит не меньше реплик. Немцы работали поначалу с удивлением, а потом и с восторгом. Литературная запись помогла им по-настоящему почувствовать жизнь и войти в фильм.

Корреспондент:

Для актеров из Германии сценарий был переведен на немецкий язык. А на каком языке Вы с ними общались на площадке?

Александр Миндадзе:

С актерами такого уровня вербальное общение особо и не нужно. Они и без слов чувствуют то, что ты хочешь сказать, считывают тебя самого. Впрочем, английский всегда был в запасе.

Корреспондент:

А как между собой общались Якоб Диль (Ханс) и Андрюс Даряла (Петр)? У них получился очень выразительный экранный дуэт.

Александр Миндадзе:

Дуэт сохранился и в жизни, они подружились. Думаю, как раз потому, что между ними было мало слов, их взаимодействие происходило поверх речи.

Корреспондент:

Поговорим о женских образах в картине. Мне показалось, что роль Нины будто бы специально создана для Розы Хайруллиной, настолько она убедительна.

Александр Миндадзе:

Заканчивая сценарий, я понял, что именно Роза может точно воплотить этот женский образ.

Корреспондент:

Образ, к слову, очень интересный и многогранный. Нина – своего рода обобщение, воплощение скорби. Мать, потерявшая ребенка, глядя на которую понимаешь, что вскоре, с приходом войны, таких матерей будет все больше.

Александр Миндадзе:

Роза смогла всё это выразить без каких-либо диалогов и объяснений, именно поэтому я на нее и рассчитывал.

Корреспондент:

Почему Ханса так тянет к этой героине, Нине?

Александр Миндадзе:

Наверное, мотив искупления. К тому же, его все время тянет к чему-то, что, в общем, не является реальным. Сексуальное начало воплощает Грета, другая женщина. Но наш герой находится, увы, вне этого пространства, он уже на войне.

Корреспондент:

Роль Греты исполнила Биргит Минихмайр – известная немецкая актриса, которая снималась у Тома Тыквера и Михаэля Ханеке. Легло ли было договориться о ее участии в проекте?

Александр Миндадзе:

И правда, Биргрит – очень известная драматическая актриса в Германии. Очень занята, играет в трех театрах, практически живет в самолете, и связаться с ней было непросто. Но ми правдами и неправдами все-таки добрались до нее, и она просто сказала: «Я ваша». Сказала так потому, что сразу увидела сама себя в роли: простая немецкая женщина, от земли, любящая жизнь, довольно типичная для того предвоенного времени.

Корреспондент:

Главные герои в ваших картинах – всегда мужчины. При этом женские образы очень выразительны, и за каждым персонажем, если вдуматься, есть история. А в будущем Вы не хотите снять фильм, где центральным будет женский образ?

Александр Миндадзе:

Если я займусь какой-то подходящей идеей, которой у меня пока нет, то значит, будет так, как вы говорите.

Корреспондент:

В одном из своих интервью Вы говорили, что фильмы о внутренней жизни человека сейчас никому не нужны. Тем не менее, «Милый Ханс, дорогой Петр» именно об этом.

Александр Миндадзе:

Не очень нужны, судя по обстановке и интересам чутких к реалиям продюсеров. Но нужны мне. И тут нет никакой отваги, только, наверное, одиночество. И раньше, и теперь.

Корреспондент:

Да, но если Вы признаете, что кино о неких духовных субстанциях больше не очень нужно, на какого зрителя вы рассчитываете?

Александр Миндадзе:

Я в этом смысле рассуждаю так: если кино интересно мне, значит, есть еще такой же человек как я, а, может, и не один, не два и не три. Раньше таких было больше, даже миллионы. Теперь, конечно, аудитория, прямо скажем, немногочисленна.

Корреспондент:

То есть это люди, которые смотрят кино, чтобы думать?

Александр Миндадзе:

Чтобы думать, да. Это оказалось трудным делом, непривычным.

Корреспондент:

Почему, по вашему мнению, в наше время все-таки важно проводить работу над собой?

Александр Миндадзе:

Ну, преодолевать стереотипы, отодвигать эрзацы. Массовая культура во всем мире заполонила всё. Наверное, это естественный процесс повсюду, и особенно в нашей, изголдавшейся по благам цивилизации стране.

Корреспондент:

Какие у Вас ожидания от Московского международного кинофестиваля?

Александр Миндадзе: